ФОРМУЛА УСПЕХА
Как клиент Банка Уралсиб развивает станкостроение
В небольшом башкирском городке Бирске уже 11 лет работает небольшое производство, где выпускают высокотехнологичные станки с ЧПУ.
Его основатель, инженер-механик Дмитрий Зырянов создает их по собственным чертежам и программное обеспечение тоже пишет самостоятельно. Сегодня он ищет возможности расширить производство и увеличить выпуск станков.
Его основатель, инженер-механик Дмитрий Зырянов создает их по собственным чертежам и программное обеспечение тоже пишет самостоятельно. Сегодня он ищет возможности расширить производство и увеличить выпуск станков.
Фото: предоставил Дмитрий Зырянов
Дмитрий Зырянов
Дмитрий, судя по тому, что вы ищете способы расширения производства, на вашу продукцию большой спрос.
Да, очередь на станки большая, не успеваю выполнять заказы, а люди звонят и звонят. Но что я могу сделать, если на своем производстве могу делать до 50 станков в год, не больше? Вот так хожу меж станков в тесноте и думаю: «Может, дадут мне земли, если попросить? А может, еще и субсидию государственную дадут 100 млн руб., а я уже 50−60 млн изыщу и смогу построиться». Конечно, если бы я хотел удвоить производство, то взял бы кредит и сам справился, но это не решит проблемы спроса. А для строительства завода на 500 станков в год кредит нужен большой, я его не потяну со своими операционными и финансовыми расходами, ведь моя годовая выручка всего 70 млн руб.
Очень помогла бы государственная поддержка в виде субсидии или гранта. Со своей стороны, мне тоже есть что предложить государству. Мой токарный автомат стоит 2 млн 800 тыс. руб. Это очень скромная цена по станкостроительным меркам, аналогичный китайский станок стоит в несколько раз дороже — 7−10 млн руб. Так вот, когда клиент просит продать станок, а я могу ему пообещать выполнить заказ только через год-два, что он делает? Берет свои живые денежки, доллары или юани, едет и покупает станки напрямую у китайцев. В итоге деньги уходят за границу, вместо того чтобы работать внутри страны на общее благо. Если только на моих 50 станках посчитать разницу в цене с китайскими, то это внушительная сумма. А какой отток денег идет из страны за все станки, что ввозятся из-за границы! Я также готов экспортировать свою продукцию, что тоже плюс для страны.
Да, очередь на станки большая, не успеваю выполнять заказы, а люди звонят и звонят. Но что я могу сделать, если на своем производстве могу делать до 50 станков в год, не больше? Вот так хожу меж станков в тесноте и думаю: «Может, дадут мне земли, если попросить? А может, еще и субсидию государственную дадут 100 млн руб., а я уже 50−60 млн изыщу и смогу построиться». Конечно, если бы я хотел удвоить производство, то взял бы кредит и сам справился, но это не решит проблемы спроса. А для строительства завода на 500 станков в год кредит нужен большой, я его не потяну со своими операционными и финансовыми расходами, ведь моя годовая выручка всего 70 млн руб.
Очень помогла бы государственная поддержка в виде субсидии или гранта. Со своей стороны, мне тоже есть что предложить государству. Мой токарный автомат стоит 2 млн 800 тыс. руб. Это очень скромная цена по станкостроительным меркам, аналогичный китайский станок стоит в несколько раз дороже — 7−10 млн руб. Так вот, когда клиент просит продать станок, а я могу ему пообещать выполнить заказ только через год-два, что он делает? Берет свои живые денежки, доллары или юани, едет и покупает станки напрямую у китайцев. В итоге деньги уходят за границу, вместо того чтобы работать внутри страны на общее благо. Если только на моих 50 станках посчитать разницу в цене с китайскими, то это внушительная сумма. А какой отток денег идет из страны за все станки, что ввозятся из-за границы! Я также готов экспортировать свою продукцию, что тоже плюс для страны.
Инженер-механик дмитрий зырянов создает высокотехнологичные станки с чпу по собственным чертежам и программное обеспечение для них тоже пишет самостоятельно
А что производят на ваших станках?
Токарные автоматы с ЧПУ предназначены для выпуска небольших изделий. Клиенты столько всего с их помощью производят, что я сам диву даюсь, — больше 60 разных направлений. К примеру, недавно обращался заказчик, который прорабатывает выпуск изделий для МНТК «Микрохирургия глаза» им. Федорова — будут делать медицинские инструменты для операций. При этом другой клиент, который уже работает на моих станках, готовит для них ПО. Для медицинских целей много чего изготавливают: вытачивают металлические штифты, которые устанавливаются в кости при переломах, выпускают стоматологические бормашины. Используют станки и предприятия оборонной промышленности, и в авиастроении, и в машиностроении, и в нефтегазовой сфере, и в других отраслях.
Как потенциальные заказчики узнают о вас?
Рекламу не даю, 40% клиентов — предыдущие заказчики, которые уже покупали станки, а через год-два расширяются и за новыми едут. Остальные клиенты по сарафанному радио приходят. Я даже когда свой первый узкоспециализированный станок для автосервиса сделал, то не рекламировал его, просто повесил видео на «Ютубе», и заказчики сами стали меня находить, в том числе зарубежные. Тот станок для проточки автомобильных дисков очень популярным был, я их выпустил около 150 штук, и основная масса за границу ушла, в 11 стран. Сейчас практически только на свой рынок работаю, иногда приходят заказы из стран СНГ. А шесть лет назад начал выпускать токарные автоматы и теперь только ими занимаюсь. В России легко продавать станки с ЧПУ, рынок свободен.
Токарные автоматы с ЧПУ предназначены для выпуска небольших изделий. Клиенты столько всего с их помощью производят, что я сам диву даюсь, — больше 60 разных направлений. К примеру, недавно обращался заказчик, который прорабатывает выпуск изделий для МНТК «Микрохирургия глаза» им. Федорова — будут делать медицинские инструменты для операций. При этом другой клиент, который уже работает на моих станках, готовит для них ПО. Для медицинских целей много чего изготавливают: вытачивают металлические штифты, которые устанавливаются в кости при переломах, выпускают стоматологические бормашины. Используют станки и предприятия оборонной промышленности, и в авиастроении, и в машиностроении, и в нефтегазовой сфере, и в других отраслях.
Как потенциальные заказчики узнают о вас?
Рекламу не даю, 40% клиентов — предыдущие заказчики, которые уже покупали станки, а через год-два расширяются и за новыми едут. Остальные клиенты по сарафанному радио приходят. Я даже когда свой первый узкоспециализированный станок для автосервиса сделал, то не рекламировал его, просто повесил видео на «Ютубе», и заказчики сами стали меня находить, в том числе зарубежные. Тот станок для проточки автомобильных дисков очень популярным был, я их выпустил около 150 штук, и основная масса за границу ушла, в 11 стран. Сейчас практически только на свой рынок работаю, иногда приходят заказы из стран СНГ. А шесть лет назад начал выпускать токарные автоматы и теперь только ими занимаюсь. В России легко продавать станки с ЧПУ, рынок свободен.
Дмитрий Начинал строить станки в гараже в одиночку, потом сделал цех и расширял его несколько раз, а через семь лет построил собственное производственное помещение на 500 кв. м. но и там уже становится тесно
Как к вам пришла идея создать самый первый станок? Это была копия или оригинальная разработка?
У себя в гараже размером 6×6 м я и раньше делал всякие странные станки, которых в природе, то есть в продаже, не существует, но люди приходят и просят: «Сделай, надо». Так было и в тот раз: приехали ребята из авторемонтной мастерской и показали мне видеоролик из Америки, где на станке в автосервисе обтачивают автомобильные диски, которые получили небольшие повреждения. На автозаводах есть такие станки, но стоят дорого, до 50 млн руб., обычной ремонтно-покрасочной мастерской такое не по карману. Вот я и взялся сделать — девять месяцев корпел, назвал Horizon А1, а потом постоянно улучшал, и теперь он уже Horizon А7. Это, кстати, и был мой первый автомат с ЧПУ, продал его за 470 тыс. руб.
Первоначального капитала как такового у меня не было, все поэтапно оплачивал клиент. Что касается оригинальности, конечно, это не копия, а моя собственная разработка, хотя схожесть есть, потому что многие станки однотипны. Это, к примеру, если я возьмусь завтра велосипед делать, что нового там придумаешь? Рама будет чуть длиннее, руль другой конфигурации. Конечно, я утрирую, потому что в станках все сложнее, но основная концепция, организация осей, механика и кинематика стандартные что у немцев, что у японцев, что у китайцев.
А если кто задумает ваши станки копировать, это сложно сделать?
О, вряд ли это получится, просто не смогут сделать станки конкурентоспособными по цене. Элементарно: в моих автоматах размещена стойка, то есть программа управления станком, которую я, как программист, писал почти три года, а это плюс к цене 600 тыс. руб., если кто начнет на стороне эту стойку покупать. У меня, по сути, эта сумма и есть вся надбавка на станок при общей цене 2 млн 800 тыс. В России, кроме меня, я знаю только двух производителей стоек. Можно, конечно, купить немецкую Siemens или японскую FANUC, но они больших денег стоят. А у меня стойка уже в станке, в комплекте, как говорится, за счет этого цену могу держать и даже ниже ставить.
Много вы привнесли усовершенствований в свои станки с ЧПУ за 11 лет?
Все названия моих станков начинаются со слова Horizon, а потом уже их модификации. Со временем спрос на Horizon А7 для автомастерских схлынул, и шесть лет назад я построил первый токарнофрезерный автомат с ЧПУ Horizon В1, с тех пор развиваю эту модель, и она уже усовершенствована до Horizon В3, а это порядка 150 серьезных изменений.
У себя в гараже размером 6×6 м я и раньше делал всякие странные станки, которых в природе, то есть в продаже, не существует, но люди приходят и просят: «Сделай, надо». Так было и в тот раз: приехали ребята из авторемонтной мастерской и показали мне видеоролик из Америки, где на станке в автосервисе обтачивают автомобильные диски, которые получили небольшие повреждения. На автозаводах есть такие станки, но стоят дорого, до 50 млн руб., обычной ремонтно-покрасочной мастерской такое не по карману. Вот я и взялся сделать — девять месяцев корпел, назвал Horizon А1, а потом постоянно улучшал, и теперь он уже Horizon А7. Это, кстати, и был мой первый автомат с ЧПУ, продал его за 470 тыс. руб.
Первоначального капитала как такового у меня не было, все поэтапно оплачивал клиент. Что касается оригинальности, конечно, это не копия, а моя собственная разработка, хотя схожесть есть, потому что многие станки однотипны. Это, к примеру, если я возьмусь завтра велосипед делать, что нового там придумаешь? Рама будет чуть длиннее, руль другой конфигурации. Конечно, я утрирую, потому что в станках все сложнее, но основная концепция, организация осей, механика и кинематика стандартные что у немцев, что у японцев, что у китайцев.
А если кто задумает ваши станки копировать, это сложно сделать?
О, вряд ли это получится, просто не смогут сделать станки конкурентоспособными по цене. Элементарно: в моих автоматах размещена стойка, то есть программа управления станком, которую я, как программист, писал почти три года, а это плюс к цене 600 тыс. руб., если кто начнет на стороне эту стойку покупать. У меня, по сути, эта сумма и есть вся надбавка на станок при общей цене 2 млн 800 тыс. В России, кроме меня, я знаю только двух производителей стоек. Можно, конечно, купить немецкую Siemens или японскую FANUC, но они больших денег стоят. А у меня стойка уже в станке, в комплекте, как говорится, за счет этого цену могу держать и даже ниже ставить.
Много вы привнесли усовершенствований в свои станки с ЧПУ за 11 лет?
Все названия моих станков начинаются со слова Horizon, а потом уже их модификации. Со временем спрос на Horizon А7 для автомастерских схлынул, и шесть лет назад я построил первый токарнофрезерный автомат с ЧПУ Horizon В1, с тех пор развиваю эту модель, и она уже усовершенствована до Horizon В3, а это порядка 150 серьезных изменений.
Фото: предоставил Дмитрий Зырянов
Как устроено ваше производство? Судя по объему задач, у вас должны быть квалифицированный коллектив, конструкторское бюро…
Конструкторское бюро нужно, если строить корабль, подводную лодку, где десятки тысяч компонентов конечного продукта, а у меня в станках 500−700 составляющих. Сегодня в нашем коллективе 11 специалистов широкого профиля, каждый обладает четырьмя-пятью специальностями. Начинал строить станки я один в гараже, потом сделал цех и расширял его несколько раз, а через семь лет после выпуска первого станка построил собственное производственное помещение на 500 кв. м, где сейчас и работаю, но чувствую, что нам уже тесно.
Станки строим партиями, сразу по 10−15 штук, в течение четырех месяцев, потому что строить один станок логистически невыгодно. От партии к партии вносятся и улучшения.
Везде, где необходима высокоточная обработка металла, заказы размещаю на сторонних предприятиях, так как держать такое производство нет необходимости и дорого, а все остальное делаем сами. Ну и на финишной прямой пишешь софт, программу ставишь и нажимаешь кнопку «включение».
Откуда в вас эта тяга к станкостроению?
Наверное, наследственная. Мой дедушка Назиф Оглямов часовых дел мастером был, это его официальная работа, а по ночам для души музыкальные инструменты делал — гармошки. При этом готовых запчастей не было, от начала до конца все мастерил сам. Вот и мне нравится придумывать что-то интересное и полезное. Столько всего в голове крутится — как появится время, точно начну что-нибудь патентовать. К примеру, сосульки на крыше зимой всем мешают, но можно же сделать простое устройство, чтобы легко бороться с ними, а не вызывать несколько раз за зиму автовышку, не платить за каждый час ее работы несколько тысяч рублей.
После учебы в университете (а я окончил БашГУ по специальности «машины и аппараты легкой промышленности») устроился в ЖКХ мастером работать и еще тогда недоумевал, сколько сил уходит на чистку крыш и борьбу с сосульками. Но только сейчас руки дошли до этой темы — уже закупил кое-какие компоненты и к зиме сделаю устройство от сосулек, на свой цех повешу и протестирую.
Какая у вас степень локализации производства? И как санкции повлияли за закупку комплектующих за границей?
Локализация огромная: вся станина здесь делается, у пяти-шести смежников размещаю заказы на изготовление отдельных компонентов. В целом 70% отечественных деталей и 30% импортных, которые в стране просто не делают. К примеру, серводвигатели, которые позволяют контролировать точное положение вала двигателя и частоту вращения, у нас не купишь. Нет линейных направляющих, что задают направление перемещения полезной нагрузки, то есть рабочего инструмента или заготовки, по заданной траектории. Вот их в Тайване беру — лисьими тропами, конечно, параллельным импортом, подороже, чем раньше. Не понимаю производителей, которые все тащат из Китая, даже станину. Зачем? Что, у нас лить чугун не могут? Могут, есть свой.
Конструкторское бюро нужно, если строить корабль, подводную лодку, где десятки тысяч компонентов конечного продукта, а у меня в станках 500−700 составляющих. Сегодня в нашем коллективе 11 специалистов широкого профиля, каждый обладает четырьмя-пятью специальностями. Начинал строить станки я один в гараже, потом сделал цех и расширял его несколько раз, а через семь лет после выпуска первого станка построил собственное производственное помещение на 500 кв. м, где сейчас и работаю, но чувствую, что нам уже тесно.
Станки строим партиями, сразу по 10−15 штук, в течение четырех месяцев, потому что строить один станок логистически невыгодно. От партии к партии вносятся и улучшения.
Везде, где необходима высокоточная обработка металла, заказы размещаю на сторонних предприятиях, так как держать такое производство нет необходимости и дорого, а все остальное делаем сами. Ну и на финишной прямой пишешь софт, программу ставишь и нажимаешь кнопку «включение».
Откуда в вас эта тяга к станкостроению?
Наверное, наследственная. Мой дедушка Назиф Оглямов часовых дел мастером был, это его официальная работа, а по ночам для души музыкальные инструменты делал — гармошки. При этом готовых запчастей не было, от начала до конца все мастерил сам. Вот и мне нравится придумывать что-то интересное и полезное. Столько всего в голове крутится — как появится время, точно начну что-нибудь патентовать. К примеру, сосульки на крыше зимой всем мешают, но можно же сделать простое устройство, чтобы легко бороться с ними, а не вызывать несколько раз за зиму автовышку, не платить за каждый час ее работы несколько тысяч рублей.
После учебы в университете (а я окончил БашГУ по специальности «машины и аппараты легкой промышленности») устроился в ЖКХ мастером работать и еще тогда недоумевал, сколько сил уходит на чистку крыш и борьбу с сосульками. Но только сейчас руки дошли до этой темы — уже закупил кое-какие компоненты и к зиме сделаю устройство от сосулек, на свой цех повешу и протестирую.
Какая у вас степень локализации производства? И как санкции повлияли за закупку комплектующих за границей?
Локализация огромная: вся станина здесь делается, у пяти-шести смежников размещаю заказы на изготовление отдельных компонентов. В целом 70% отечественных деталей и 30% импортных, которые в стране просто не делают. К примеру, серводвигатели, которые позволяют контролировать точное положение вала двигателя и частоту вращения, у нас не купишь. Нет линейных направляющих, что задают направление перемещения полезной нагрузки, то есть рабочего инструмента или заготовки, по заданной траектории. Вот их в Тайване беру — лисьими тропами, конечно, параллельным импортом, подороже, чем раньше. Не понимаю производителей, которые все тащат из Китая, даже станину. Зачем? Что, у нас лить чугун не могут? Могут, есть свой.
Марат Мамлеев,
руководитель макрорегиона Поволжье Банка Уралсиб:
“
Историю успеха Дмитрия Зырянова можно выразить двумя известными фразами из произведения «Два капитана» Вениамина Каверина: «Бороться и искать, найти и не сдаваться!» и «Если быть, так быть лучшим!». В нашем банке клиент обслуживается с 2019 года: расчетный счет, премиальная бизнес-карта, депозиты. С августа 2023 года он стал клиентом премиального банка, пользуется вкладами и премиальным пакетом услуг. Дмитрий Зырянов занимается возрождением и развитием отечественного станкостроения, и мы хотели бы пожелать ему успехов в этом крайне важном для страны деле.
Вам нужны деньги для развития. Не думали инвестора со стороны позвать? У вас ведь перспективный проект.
Полагаю, что такая кооперация может загубить дело. Даже если завтра придет человек с подобным предложением, я, пожалуй, откажусь. Потому что когда начинаешь зависеть от кого-то или чего-то, то теряется драйв, состояние, когда все делаешь с удовольствием. Любой конструктор — человек творческий, на одной ступеньке с поэтом или композитором, и его не заставишь изобретать за деньги. Конструктор сам постоянно думает, как улучшить процесс, что усовершенствовать, эволюция идет постепенно. Поэтому не надо над моей головой инвесторов, а вот от поддержки государства я бы не отказался, это все уже иначе выглядит.
А сколько вы инвестируете в производство?
Почти все, что зарабатываю. Много ли человеку надо? Питание, одежда, пару раз в год с семьей съездить отдохнуть. Остальное все сюда, в завод. Много чего еще сделать надо, у меня ведь не такой самодостаточный бизнес, который сам может жить, и если здесь завтра меня не будет, то ничего не будет, понимаете? Уйду — и все на этом прекратится. Даже если подумать детям передать дело (а им пока 5 и 9 лет), то надо, чтобы они лет 10−20 рядом проработали. Я знаю в нашей республике станкостроительные заводы, которые затухли, как ни пытались их удержать на плаву.
Какие у вас стратегические цели, чего хотели бы добиться? Бренд свой развить, станкостроительную империю построить?
Меня не собственный знак беспокоит и не империя, а то, что в России с советских времен столько всего разрушено. Ведь какие станки делали, токарные автоматы — все было и в каких объемах! Как подумаешь, печаль на сердце, обидно за страну. Лично мне всего хватает, а вот стране не хватает. Можно это назвать мечтой, но скорее чувством долга: хочу для страны строить, чтобы вытеснить с рынка всех иностранцев, чтобы мои токарные автоматы по всей России продавались и в СНГ.
Источник: Журнал «Эксперт»,
Виктория Безуглова
Полагаю, что такая кооперация может загубить дело. Даже если завтра придет человек с подобным предложением, я, пожалуй, откажусь. Потому что когда начинаешь зависеть от кого-то или чего-то, то теряется драйв, состояние, когда все делаешь с удовольствием. Любой конструктор — человек творческий, на одной ступеньке с поэтом или композитором, и его не заставишь изобретать за деньги. Конструктор сам постоянно думает, как улучшить процесс, что усовершенствовать, эволюция идет постепенно. Поэтому не надо над моей головой инвесторов, а вот от поддержки государства я бы не отказался, это все уже иначе выглядит.
А сколько вы инвестируете в производство?
Почти все, что зарабатываю. Много ли человеку надо? Питание, одежда, пару раз в год с семьей съездить отдохнуть. Остальное все сюда, в завод. Много чего еще сделать надо, у меня ведь не такой самодостаточный бизнес, который сам может жить, и если здесь завтра меня не будет, то ничего не будет, понимаете? Уйду — и все на этом прекратится. Даже если подумать детям передать дело (а им пока 5 и 9 лет), то надо, чтобы они лет 10−20 рядом проработали. Я знаю в нашей республике станкостроительные заводы, которые затухли, как ни пытались их удержать на плаву.
Какие у вас стратегические цели, чего хотели бы добиться? Бренд свой развить, станкостроительную империю построить?
Меня не собственный знак беспокоит и не империя, а то, что в России с советских времен столько всего разрушено. Ведь какие станки делали, токарные автоматы — все было и в каких объемах! Как подумаешь, печаль на сердце, обидно за страну. Лично мне всего хватает, а вот стране не хватает. Можно это назвать мечтой, но скорее чувством долга: хочу для страны строить, чтобы вытеснить с рынка всех иностранцев, чтобы мои токарные автоматы по всей России продавались и в СНГ.
Источник: Журнал «Эксперт»,
Виктория Безуглова
Читайте также