Валерия, как проходит ваш обычный день?
Я встаю без пятнадцати семь, ложусь полдвенадцатого. По утрам отвожу сына в школу, а если нет дневных репетиций, то и на тренировки после уроков. Если же я занята, то отвозит няня, но домашний комфорт и забота о ребенке — то, что не переложишь полностью на чужие плечи. Поэтому сыну посвящаю каждую свободную от работы минуту. Утренние часы провожу в институте, занимаясь со студентами, вечером — спектакль. Сейчас мое расписание насыщено по максимуму, нет ни одного выходного дня, и я рада: простой во время пандемии ничем хорошим для актерского цеха не обернулся.
Впервые я увидела вас не в фильме и не на сцене, а на «Ледниковом периоде». Зная, что ваша мама — тренер по фигурному катанию, предположу, что и у сына тренировки — это лед?
Совсем нет. Он занимается тем, что соответствует его темпераменту и к чему лежит душа: самооборона, джиу-джитсу, плавание, а еще рисование, английский язык, анимация и музыкальная школа — фортепиано, хор. До недавнего времени занимался в детском музыкальном театре, который когда-то посещали и мы с сестрой, причем делал успехи, его ставили в первую линию. Там команда педагогов непревзойденная, они талант видят насквозь. Но минувшим летом как отрезало — «Не хочу». И я приняла, поверила, что театр не его, так же как, например, футбол: он не командный игрок, одиночник.
А у вас, дочери тренера, наверное, и выбора не было, пришлось вставать на коньки? Иначе чем объяснить такое профессиональное катание в телепроекте?
Я занималась совсем недолго: начала, как все дети, года в 4, а лет с 7 до 22 очень редко на коньки вставала: хорошо, если раз в пятилетку. Но это как велосипед: азы не забудешь, плюс помогало, что в целом хорошо координирована: по работе всегда приходилось много танцевать. И все равно на проекте пришлось многое постигать с нуля: заново учиться ощущению льда, новым нагрузкам на разные группы мышц.
В тренерской семье, наверное, росли не без муштры?
Ну почему сразу муштра? Дисциплина — безусловно, но все занятия — в добре и любви, с возможностью отдохнуть, погулять во дворе с подружками. А еще со мной много говорили. Я застала прадедушку, который прошел две войны. Мне нравилось проводить с ним время: он учил меня прописным буквам, у него был каллиграфический почерк. Его рукописные дневники — произведения искусства! Это были 90-е — я подолгу жила у бабушки, которой прадед приходился отцом, потому что мама очень много работала. Прадед — он прожил, кстати, 104 года! — научил меня оригами: показал, как сделать двухпалубный фрегат. Такие воспоминания врезаются в память навсегда.